Над сладостью, похоже, немало размышлял и Марк Джейкобе, автор праздничных платьев из сплошных кружев для Louis Vuitton. Пьер Паоло Пиччоли и Мария Грация Кьюри в Valentino разработали неосязаемо роскошные и легкие наряды для нимф, чья душа тверже стали. А Карл Лагерфельд в Chanel отталкивался от морской мифологии, создавая пену из перьев, жемчужные украшения, прозрачные воланы, а при них — сапожки из космического металла. Те же самые приемы у Марни, Рафа Симонса в Jil Sander, Стефано Пилати в Yves Saint Lament, Джамбатгисга Валли, Ангонио Марраса...


И если исключить тот факт, что дизайнеры перезванивались между собой и пересказывали друг другу свои сладостные озарения, приходится поверить тому, что говорит антрополог и культуролог Симона Сегре Райнах, недавно выпустившая книгу «Мир моды — глобализация одежды» (Un mondo di mode: il vestire globalizzato): «Сладость — противоядие против мира со всеми его проблемами и страхом будущего. Больше того: в этом подходе к одежде можно прочитать стремление женского начала вершить судьбы За¬падного мира. А под "женским началом" я подразумеваю определенную форму человеческих и политических отношений, которая выходит за тендерные границы: это победа "горизонтали" над "вертикалью", сетевой структуры, соединяющей разные фигуры в единой плоскости, над устаревшей моделью лидерства любой ценой, то есть чисто мужской символической матрицы». Вы не устали? Хотите еще цитату? «Во многих случаях внешнее впечатление мягкости или гордости, производимое женщиной, не означает, что она мягкая или гордая: это просто такой способ быть красивой» (Альфонс Карр).

Post-Power Woman, как окрестила ее Сьюзи Менкес из Herald Tribune, не нуждается в агрессии и жесткости. Значит ли это, что впереди нас ждет Post-Power World? Хотелось бы верить...

Заказать плинтус в Кыргызстане недорого